Cамое интересное для меня в новых живописных сериях Евгения Аблина 90-х годов — это экспериментальная и вместе с тем последовательно обозначенное соединение макро- и микромира природы. Природа, лишенная признаков ландшафтности, увидена в его полотнах через крупный объектив, приближена к зрителю в своих внутренних отношениях как бесконечно вибрирующий мир и одновременно упорядоченная, организованная структура.

В лучших живописных работах художника многообразно проявилась его способность одухотворять обобщенные формы, обозначившаяся уже ранее в таких известных произведениях как монументальный рельеф в Зеленограде. В своеобразном синтезе с процессуальным предметным исследованием природы она перерастает то в возникающую на одном дыхании («Ветер»), то в полную тонких состояний («Синие свечи») картинность. Диапазон пространственных, колористических, ритмических намеков живописца развивается при этом от минимализма к сложному сосуществованию больших и малых величин, воспринимаемых как своеобразные метафоры бытия. В таких решениях монументальный дар соседствует с камерным лиризмом и декоративной раскованностью, что открывает, как представляется, новые творческие возможности, побуждая художника еще более убедительно искать пути соединения смелой фантазии и стилизма.